которого не могла забыть Алиса, тоже не может забыть другого чудака, |
который, возможно, также был карикатурой на Кэрролла, напоминая его |
некоторыми чертами; не исключено, что так Кэрролл видел самого себя: |
одиноким, никем не любимым стариком. |
Песня Белого Рыцаря в первом кратком варианте была опубликована |
Кэрроллом анонимно в 1856 г. в журнале "Трейп" ("The Train"). [...] В ней |
высмеивается содержание стихотворения Уордсворта "Решимость и |
независимость". |
|
...И вот - была ли это благодать, |
Пославшая мне знак и наставленье - |
Но тут, когда, не в силах совладать |
С печалью, прерывая размышленья, |
Я поднял взгляд: в немом оцепененье |
Стоял старик, согнувшись над водой. |
И был древнее он, чем может быть живой. |
|
Так на вершине голой, может быть, |
Огромный камень привлечет вниманье - |
И смотрим мы и пробуем решить. |
Как он попал туда: его молчанье |
Нам кажется исполненным сознанья, |
Одушевленным: он, как зверь морской, |
Что выполз на песок, расставшись с глубиной. |
|
Таким был тот - ни мертвый, ни живой, |
В полудремоте старости глубокой, |
Согбенный гак, что ноги с головой |
Почти сошлись, придя к черте далекой |
Земного странствия - или жестокий |
Груз бедствия, недуга, нищеты |
Лег на спину его и исказил черты. |
|
Он опирался. Посохом ему |
Был крепкий сук с ободранной корою. |
Прислушиваться к шагу моему |
Над этой заболоченной водою |
Не думал он, недвижен, как порою |
Бывает облако под ветерком, |
И если двинется - то вдруг и целиком. |
|
Но вот он молча посох опустил |
И дно пошевелил. И с напряженьем |
Он вглядывался в возмущенный ил, |
Как будто поглощенный трудным чтеньем. |
И я по праву путника, с почтеньем, |
Беседу начал, и ему сказал: |
- Какой погожий день нам нынче бог послал. |
|
Он отвечал. Сердечности живой |
|